Русский род Лермонтовых берет свое начало от шотландца Георга Лермонта, перешедшего на службу в царскую армию в 1613 году. Шотландский род Лермонтов прославил Томас Лермонт, провидец и бард, служивший при дворе короля в 13 веке. Свои пророчества Томас делал в стихотворной форме и весьма талантливо. Его версия «Тристана и Изольды» была написана сложным размером, который трудно давался его современникам — менестрелям. Славный предок имел не менее славных потомков.
Лермонтов и Байрон состояли в дальнем родстве. Родство это оказалось не только генетическим, но и литературным. Хотя Россия и узнала Байрона с опозданием, он стал для поколения Лермонтова истинным «властителем умов». Русский байронизм, центральной фигурой которого является Пушкин, оказал сильное влияние на творчество Лермонтова. Романический герой Байрона уже испытал разочарование в идеалах буржуазной революции, хотя и все еще скорбно бросал вызов «палачам свободы». Романтический герой Лермонтова же еще только на пути поиска этих идеалов. И в этом поэт видит разницу между собой и своим кумиром, говоря: «Нет, я не Байрон…».
Михаил Юрьевич не отвергает духовную общность с Байроном, они оба противопоставлены современному им обществу. Но судьбу русского поэта Лермонтов считает более трагичной. Долг его – доносить до современников идеи гуманизма в атмосфере страха, в период жесточайшей политической реакции, в эпоху «безвременья».
Строка «Я раньше начал, кончу ране…» еще раз напоминает о родстве Михаила Юрьевича с легендарным шотландским прорицателем, зашифровывавшим свои предсказания о фатальных событиях в стихах. Лермонтов ясно предвидел свой ранний уход. Мистическим образом его Грушницкий перед дуэлью с Печориным говорит те же слова, которые потом будет говорить в полиции Мартынов: «Нам двоим на земле нет места…».
