В свои шестнадцать лет Лермонтов написал: «Один я здесь, как царь воздушный…». Тема одиночества в обществе останется в его лирике главенствующей. Его юношеская любовь, Екатерина Сушкова, назвала его в своих мемуарах неуклюжим мальчишкой с умными глазами и надменной улыбкой. Он рано осознал, в каком обществе он живет, и какой удел ему уготован.
Общество, парализованное николаевской реакцией, подобострастно и трусливо внимало властям. Герцен писал, что их поколение, «разбуженное великим днем» 14 декабря, было слишком юным, чтобы принимать в восстании участие. Это поколение «увидело лишь казни», и было вынуждено научиться молчать, сдерживая слезы и пряча свои мысли.
Пребывая в 1830 году в именье Середниково, и наблюдая жизнь крестьян, Лермонтов пишет: «Там стонет человек от рабства и цепей! Друг, этот край – моя отчизна…». По стране катятся крестьянские бунты, свирепствует холера. Лермонтов воспринимает это как предзнаменование того, что расплата за порабощение народа уже близка. С поразительной точностью описывает Михаил Юрьевич события, ожидающие Россию в будущем, «когда царей падет корона». В августе до Москвы докатились известия о Французской революции, и это тут же нашло отражение в творчестве восторженного юноши, написавшего о «суде земном для царей».
В Середниково Михаил Юрьевич проникается русским фольклором, народными песнями, сказками. Находясь под огромным впечатлением от народных сказаний и былин, Лермонтов пишет в своих заметках о том, как жаль ему, что «мамушка его немкой была, а не русской» и «не слыхал он сказок народных», отмечая, что поэзии в них больше, чем во всей французской литературе. Там же, в Середникове, поэт напишет свою «Волю» — песню о вольности, которую потом запоет пугачевский атаман из неоконченного лермонтовского произведения «Вадим».
С детства Лермонтов был заступником для крепостных перед бабушкой, Елизаветой Алексеевной. Видя, как ведут на порку крепостных, маленький Мишенька с плачем выбегал на дорогу и кричал: «Не позволю бить!». Бабушка серчала, но наказание отменяла. Достигнув совершеннолетия и получив право распоряжаться крепостными крестьянами, Лермонтов отпустил на волю крестьян деревни Кропотово, доставшейся ему от отца и восемь крепостных семей из деревни Тарханы. Любить такую родину умом Лермонтову было невыносимо сложно, но любовь его шла из сердца, и разум не мог ее заглушить.
