Когда мне говорят: «Напиши сочинение эссе на тему моя любимая книга«, я всегда внутренне сжимаюсь. Ну, как же можно говорить: «моя любимая книга»? Это же всё равно, что сказать: мой любимый день в жизни. Смешно, верно? Жизнь состоит из множества неповторимых и удивительных дней, которые хороши и любимы каждый по-своему. Так же и с книгами. Их невероятное многообразие и творческая уникальность не позволяют сказать мне, что эту я люблю больше, а эту меньше – всё то, что я читал здорово. А вот сказать «особенная книга» я могу. Могу, и с трепетом отнесу к таким книгам роман колумбийского прозаика Габриэля Маркеса «Сто лет одиночества».
Любители и знатоки латиноамериканской прозы знают эту желтоватую книжицу в мягкой обложке с редкими, но удивительно графичными и талантливыми иллюстрациями – под стать произведению. Она повествует… О чём же она повествует? Ответить на этот вопрос однозначно довольно сложно.
Начнём с простого: в книге описана столетняя история рода Буэндиа. Череда одних и тех же имён (Хосе Аркадио – его сын Хосе Аркадио – сын его сына Аркадио – и дальше Хосе Аркадио Второй и так далее) создают путаницу, но это только на первый взгляд. Такова задумка автора: на протяжение существования своего рода Буэндиа культивируют наследственные качества, добавляя или убавляя от них, но оставляя неизменным главную фамильную черту – одиночество. Все мальчики, носящие имя Хосе Аркадио вырастали в крупных и предприимчивых мужчин, приземлённых и практичных, а те, кого окрестили Аурелиано становились высокими, худыми и амбициозными философами. Женщинам в роду Буэндиа отведена особая роль: выгодно оттеняя качества сверхсамцов Хосе Аркадио и углублённых в себя Аурелиано, они были жизненными соками фамильного древа. Цикличность рода, его замкнутость на себя самого, неспособность подняться над врождёнными пороками– одиночеством, гордыней и неумением любить по настоящему, стали причиной его краха.
Особенной эту книгу делает стиль Маркеса. Его трудно охарактеризовать двумя словам. Но если взять щепотку колумбийского эпоса, смешать её с исторической приправой, добавить Кортасаровского псевдореализма и толику философии Камю, перемешать это всё с хорошим повествовательным стилем и бросить в котёл с бурно кипящей фантазией автора, то получится один из величайших литературных шедевров двадцатого века – роман «Сто лет одиночества».
И всё-таки, о чём повествует эта книга? Об упорстве. Увлечённости делом. Инфантилизме. Взаимоотношениях мужчины и женщины. Ссорах, семейной вражде, предприимчивости, мотовстве, красоте, смерти, войнах, старости и ещё много-много о чём… То есть, она повествует о жизни, во всём многообразии её проявлений. А ведь, согласитесь, описать жизнь – красочно, убедительно и не пошло – признак высочайшего литературного мастерства. Маркесу это удалось. Он ещё при жизни стал классиком.
Помню, как однажды во мне сам собой возник и укрепился внутренний литературный критерий: от прочтения Гончарова душа вдруг наполнилась каким-то приятным объёмом, тонким эстетическим удовольствием. С тех пор я безошибочно определяю Книги и Чтиво. Книжка «Сто лет одиночества» давно истрепалась и зачитана мною до дыр, её уже не поставишь на полку рядом собранием Чехова или Гоголя. Но в моей «внутренней» библиотеке эта Книга занимает особое, почётное место литературных шедевров, позволяющих мне считать себя культурным и одухотворённым человеком.
