Спор о названии пьесы возник еще в период репетиций и первых премьерных показов «Вишневого сада» в Московском Художественном Театре.
Вишневая комедия
Станиславский вспоминал, что вначале, еще работая над текстом, Чехов делал ударение в слове «ви́шневый» на первом слоге, и относился к этому как к потрясающе смешной находке. Ведь и жанр пьесы автор определял как комедию.
Позднее, уже во время первых спектаклей, Антон Павлович продолжал смаковать название, но уже с акцентом на мягкое «ё» — что вызывало в нем столь же искреннее веселье. Пьеса оставалась в его восприятии комедией.
Станиславский, который играл Гаева и был, кроме того, режиссером постановки, рассудил, что нюанс состоял в том, что сад «ви́шневый» — это, в первую голову, коммерческое предприятие. «Вишнёвый» же сад – всего лишь барская прихоть, чудачество.
Антоновские яблоки в вишневом саду
У Бунина, который был дружен с Чеховым и его сестрой, «Вишневый сад» также вызвал отторжение. Позднее он писал в воспоминаниях, что вишневых садов никогда не существовало в России, все это выдумка автора – причем, выдумка несносная.
Автор «Антоновских яблок» и само-то вишневое дерево считал корявым и некрасивым. Неправдоподобной казалась ему и спешка Лопахина, который распоряжается начать вырубку сада еще до момента отъезда из усадьбы прежних хозяев.
Стук топора в последнем акте, по мнению Бунина, нужен был лишь затем, дабы стать символом гибели прежней дворянской жизни. И, пожалуй, он не был далек от истины.
«Если в первом акте на сцене висит ружье, то в последнем оно обязательно выстрелит».
Сад, о котором только и говорят на сцене, — это полноценное действующее лицо пьесы, и с ним что-то непременно должно случиться.
Другая реальность
С садом должно случиться что-то, что происходит с человеком. Человек рождается и умирает. Человек рождается в саду, растет и несмело надкусывает антоновское яблоко. А умирает вдали от места рождения.
Конечно, сад – символ. Символ столь многозначный, что любая трактовка неизбежно окажется ложной. Для каждого персонажа пьесы – это только его, отдельная от всех прочих, реальность. Для Лопахина – строительная площадка, для Раневской – воспоминания юности, для вечного студента Пети – вечное предчувствие несбыточного счастья.
Сад – это место, где каждому из них невозможно пребывать вечно. И только для слуги Фирса, забытого в доме, вишневый сад – это место его рождения и упокоения.
